- First time in Oxford?
- Not exactly.
- Well, that's nice, dear, isn't it?



Оксфорд. Больше десяти лет фотографиям. Я была там... сколько раз? Четыре? пять? не помню. Под летним дождём с грозой. Под обрывочным солнцем, под весенней радугой. Осенью с красной листвой. С друзьями. И с друзьями, которых больше здесь нет. В полном одиночестве ледяным февралём: cинее небо, зелёный линолеум в пустом хостеле, бесстрашно цветущая на морозе магнолия. В тот раз - фотографировала концерт чудесного Andy Yorke (где ты, Энди? фотографии получились хорошие, тёплые, как ты сам, а потом мы какое-то время переписывались на русском). Купила зашибенную пуховую куртку и смешного медведя с магнитными лапами - он до сих пор жив, спит в кроватке у мальчика. Столкнулась нос к носу - фотоаппарат к носу, скорее - со старшим Йорком и его женой Рэйчел. Том тащил на руках четырёхлетнего сына, Рэйчел катила маленькую совсем ещё дочку в коляске. Профессор Р.Оуэн. Рэйчел была потрясающим, влюблённым в предмет специалистом по Данте, и когда-то давным-давно очень помогла нам с идентификацией малоизвестного варианта издания "Божественной комедии". Умерла в прошлом году. Преподавала до последнего...

Оксфорд. Мох, брусчатка, магнолии, дождь, дождь, обрывки солнца, светло-жёлтый известняк из карьера Хедингтон, торжественные стены, тайные столетние закутки, ржавые замочные скважины, лепные сатиры, трава - влажная, густая, неведомого зелёного зверя мех. Сорочья улица и улица Котовая, вот честно, и Radcliffe - причудливый космический корабль. Растрёпанные, раскрасневшиеся мальчишки в грязных гетрах и полосатых футбольных майках. Растрёпанная дождём и ветром я - ловлю улетающий шарф. И - Radiohead. Mузыка, которая там родилась и долгие годы была для меня вселенной. Да и осталась - одной из нескольких теперь, из самых прекрасных.

А теперь там, как будто этого мало, живёт Endeavour. Лохматый мой, любимый E.Morse. С ним я тоже когда-нибудь столкнусь в переулке, чуть поодаль от мостика вздохов. И тоже покраснею, прижмусь спиной к шершавой стене, буду притворяться, что не смотрю - и смотреть. Ветер станет перебирать наши волосы, погладит обоих по холодным щекам.

Have we met? - I don't think so. - Another life, then.

Эти назальные, господибожемой, "m" и "n". (Как устроена твоя голова, Е.? И по кой, спрашивается, чёрт наворачиваются опять слёзы?)

Значит, в другой жизни.

Холодно. Может, чаю?..