Оправдательное и ссылки.


"Wreckers". Название - обманка, слово-перевёртыш даже в родном английском. Разрушители и ломатели. Те, кто сносит отживший дом. Но и - те, кто в мёртвом хламе, где ржа и паутина по локоть, ищет полезное. Кто замарает руки, наглотается пыли, обдерёт коленки, таща спасённую вещь на свет божий. Обметёт её, ототрёт, покрасит. И отдаст, кому нужно. Или улыбнётся, оставит себе и будет любить.

Трудная работа.


Начало.


У них будет ребёнок. Будет тихое лето и одеяло, расстеленное на траве.

Дэвид нежно касается детских ладошек и пяточек. Щекастый малыш льнёт к маме и смотрит грустно глазищами-омутами, будто знает, как было.


Нерассказанное: предыстория.


Где-то посреди бесконечного поля, в маленьком городишке - не из кукольных, где увитые плющом домики и палисаднички с розами, а из тех, где безденежье, тракторы, борозды, молочная ферма и усталый вечерний свет - жили два мальчика у мамы с папой. Неладно жили, - а у кого ладно? Про соседей рассказывали похуже. Мальчишки наши бывали биты, а любимы ли хоть чуть - бог знает. Сколько помнил себя, Дэвид за Ника лез на рожон, чуть что - вцеплялся в младшего накрепко беспокойной ладошкой: защитить, не отдать, попробуйте только. Мой братишка. Мой. Сам читал маленькому сказки, сам кормил его кашей, сам укладывал спать. Позже - бил школьных задир: если хоть одним пальцем его, сволочи... А однажды после домашней перепалки - только братьям известно, как было на самом деле - оказалась в больнице мать. Упала, говорят, с лестницы.

Выросли. Умница Дэвид подался в учителя, Ник, сам не зная зачем, - на войну. Отец с матерью вскоре умерли, брошенный дом осел, покосился, и детства - как не бывало, только изредка память царапала мутной стекляшечкой изнутри. Дэвид женился - милая моя, хорошая, обнимал так, что не вздохнуть ни ему, ни ей - на синеглазой городской девчонке, и почему-то не хватало больше воздуха в каменных стенах, хотелось ветра, вереска и - настоящего дома. Чтобы кофе и детский смех по утрам. Чтобы каша и сказки.

А дальше?